Талант геолога
Обычно думают, что ученый сел за стол и сделал открытие. На самом деле всё не так. Важны предыдущий опыт, интуиция, ассоциации, и только тогда решение приходит внезапно. Немецкий химик Фридрих Кекуле грелся у камина, продолжая думать о бензоле. Неожиданно ему в голову пришел образ змеи, кусающей свой хвост. Так была открыта циклическая формула — знаменитое бензольное кольцо. С помощью аналогии сделал открытие английский инженер Сэмюэль Браун. Он увидел в кустах легкие нити паутины и изобрел схему висячего моста без дорогих и громоздких опор.
Знакомые говорили: «Шпильману дается все легко! Он просто баловень судьбы! Придумал новую методику количественного прогноза нефтегазоносности, разработал теорию геологоразведочного фильтра, вывел закон распределения залежей углеводороводов по запасам, стал одним из перво-открывателей Ямбургского месторождения, защитил кандидатскую, потом докторскую диссертации, писал монографии, всего и не перечислишь! Красивый, статный, одаренный! У него все получается играючи!»
Он был доктором геолого-минералогических наук, лауреатом Государственной премии, академиком Российской академии естественных наук, профессором, почетным гражданином Ханты-Мансийского автономного округа.
На дискуссиях после чтения лекций в Прикаспии или на Дальнем Востоке, в Канаде или Швейцарии, он ловил на себе взгляды окружающих чаще, чем другие ученые. Скорее всего, он знал об этом, держал осанку, всегда был аккуратен и доброжелателен. Джон Д.Грейс, ведущий специалист Департамента геологии США, с теплотой писал одному из сыновей Владимира Ильича Андрею: «Первое, что приходит на ум, когда я думаю о нем, — это его блестящие глаза и улыбка, обрамленная «ленинской» бородкой. Его юмор, интеллигентность, терпение и уважение к другим заставляли людей, с которыми мы встречались и работали, высоко ценить этого человека. Когда бы я ни находился рядом с ним, всегда чувствовал, что нахожусь со своей семьей».
Жизнь Шпильмана — это постоянный, нелегкий труд. Когда жена и сыновья спали, Владимира Ильича будили незавершенные формулы, недочитанные книги или новаторские идеи. Он курил, выходил подышать на балкон, спешно возвращался назад и, наконец, найдя долгожданное решение, мог броситься к телефону, чтобы поделиться своей радостью с близкими по духу людьми, забывшись, что уже глубокая ночь.
«Родился в 1941 году, в апреле, в семье студентов — и отец, и мать в это время оканчивали Московский нефтяной институт, — писал о себе Владимир Ильич. — Через 2 месяца началась война, отца призвали в армию, семья кочевала по разным «точкам» Союза: Иркутск, Шугуры, Альметьевск, Бугульма». Потом сам окончил тот же институт. В нем встретил будущую жену Галину Петровну Мясникову. По распределению приехали в Новосибирск, затем в Тюмень, где стали трудиться в только что созданном Западно-Сибирском научно-исследовательском геологоразведочном нефтяном институте (ЗапСбНИГНИ).
Шпильман писал: «Очень трудно, проводя какие-то исследования, занимаясь какой-то аналитикой, не соврать. Ты потратил очень много сил, но одна точечка на графике ложится «не туда». Может быть, и бог с ней? Трудно не соврать — своей профессии, самому себе? Но ты должен иметь мужество сказать соблазну упрощения «нет». Как часто эта, случайно не ложащаяся «туда» точка, потом оказывается самой важной».
В ЗапСибНИГНИ была создана группа по изучению английского языка. Владимир Ильич с удовольствием посещал занятия, дома часто слушал магнитофонные записи, с аспирантами старался говорить только на английском языке.
Шпильман побывал во многих странах, организовал в Центре выпуски экспресс-информации, в которых рассказывал о лицензионной политике в мире. Ему принадлежит идея создания в Центре журнала » Вестник недропользователя ХМАО».
В 1992 году Владимиру Ильичу был вручен диплом Почетного профессора Пекинского нефтяного университета со словами: «Мы никогда не встречали человека подобной эрудиции и энергетики!»
Он рассуждал в соответствии со своим временем. Удивителен был диапазон проблем, которыми интересовался Владимир Ильич. Разбирался в литературе, истории, политэкономии.
Литература его воодушевляла, он доставал с книжной полки томик стихов Александра Пушкина или Иосифа Бродского, мог подолгу стоять и читать. Среди любимых произведений «Апельсины из Марокко» Василия Аксенова, «История государства Российского» Николая Карамзина, «Красота в природе» и трактат «Смысл любви» Владимира Соловьева.
Подлинная любовь — это перемещение центра «Я» в другого, это преодоление эгоизма — считал философ и поэт В.Соловьев. Он же писал:
Смерть и Время царят на Земле;
Ты владыками их не зови;
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
Владимир Ильич был активным лектором общества «Знание», объехал с лекциями множество вахтовых поселков. После публичных чтений спрашивал буровиков, что они могут предложить для улучшения собственной жизни, нефтяной отрасли в целом. Возвращался с Севера и читал лекции о героизме в буднях нефтяников и газовиков. Его речь отличалась содержательностью, образностью. Галине Петровне он давал задание просматривать все научные и популярные журналы, находить новое, спорное, о чем и рассказывал людям.
Владимир Ильич Шпильман обладал юмором, в тюменской прессе осуждал скоропалительность реформ: «Граждане, освоившие изготовление дензнаков, составляют благодарственные письма изобретателям талонов, которые подделывать проще, безопаснее и прибыльнее».
Высмеивал любовь к лозунгам и их содержание:
«Догоним племя Мамбо-Юмбо по количеству газет, выписываемых на одну семью!»
«Творческая интеллигенция, расширяйте свои ряды, включайте в них классово чуждых вам врачей, учителей, конструкторов, писателей!»
«Новые русские, вперед к победе капитализма в отдельно взятой вами стране!»
Рассуждал о преумножении собственности в стране и писал, что только «созданная, сотворенная собственность развивается, порождает новую собственность, улучшает жизнь. Разумная государственная власть создает условия для творения, выращивания собственности, неразумная — переливает собственность из пустого в порожнее, надеясь на чудо, при котором от этих переливаний собственность станет увеличиваться».
Однажды Владимир Ильич шел по коридору Центра и увидел одного из уважаемых сотрудников, тот был печален, сам на себя не похож.
- Что случилось? — живо поинтересовался Шпильман.
- Да вот несчастье, у меня в автобусе деньги украли, — отвечает заведующий отделением.
- И много ли пропало? — спрашивает Владимир Ильич.
- Вся зарплата.
- На что же вы живете? У вас же семья, ребенок. Пойдемте со мной!
Они пошли в кабинет Владимира Ильича, где он вручил сотруднику половину утраченной суммы.
Будучи студентом геологоразведочного факультета Московского института нефтехимической и газовой промышленности, он работал на прокладке железобетонных плит для колодцев канализационных сетей, чтобы заработать на пропитание. Умел проникновенно читать лирические стихи на вечерах поэзии. С энтузиазмом вошел в отряд добровольных народных дружинников и организовывал хитроумные облавы на правонарушителей в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького.
В 1993 году Владимир Ильич при поддержке Администрации Ханты-Мансийского округа создал и возглавил геологическую организацию международ-ного уровня — Научно-аналитический центр рациональ-ного недропользования.
Творчество помогало ему в сложнейшие периоды эмоционального напряжения. Он задумал преобразовать город Ханты-Мансийска в достойную столицу автономного округа. Стол был завален эскизами, записями, он увлеченно рисовал будущее здание Музея геологии нефти и газа в виде друзы кварца. Представлял, как дети и взрослые садятся в волшебный лифт, он погружается в глубь Земли и через его стеклянные стены они завороженно наблюдают, как добывают нефть. На других чертежах появился зал компьютерных геологоразведочных игр и декорирование пола в виде геологической карты.
В окончательной версии здания московскими архитекторами были реализованы некоторые идеи Шпильмана, благодаря которым оно вошло в десятку оригинальных сооружений мира, построенных в сложных климатических условиях Севера в 2003 году.
Владимиру Ильичу очень нравилась идея Элбриджа М.Муриса, президента Американского геологического общества о том, что культура должна основываться на науках о Земле. «Геология — это база,- говорил Шпильман. — Это мощный, серьезный культурный слой человечества».
В 1996 году, являясь директором Научно-аналитического центра, он создал и возглавил кафедру недропользования в Тюменском нефтегазовом университете. Сначала он читал лекции преподавателям университета, потом и студентам. После первой лекции начал вести дневник, записывал вопросы, которые ему задавали, собственные размышления, отмечал, что еще нужно доработать.
Бывало, придет на лекцию, сделает из конспектов трубочку, ходит по аудитории, рассказывает экспромтом, размахивая записями.
На одной из лекций он описывал замысел создания и принципы работы Центра недропользования в Техасе. Последовал вопрос одного из слушателей:
- Владимир Ильич, вот вы говорили, что в Техасе идет сбор информации по природным ресурсам, и она юридически значима. Ответьте мне, пожалуйста, сколько нам нужно времени, чтобы у нас, в России, эта информация была элементарно правдивой?
- Время можно измерять в годах, в продолжительности жизни крокодилов, в судебных процессах. Дело не во времени, а в действиях, поступках. Искаженная информация — это, в конечном счете, прибыль, которую отняли у населения территории. Ложная информация дает основание для возбуждения уголовного дела, — ответил Шпильман.
Присутствующие заслушивались, когда он объяснял экономику недропользования. Владимир Ильич наглядно сравнивал систему управления ресурсами с работой шестеренок. «Одна начинает крутиться — цепляет другую, та — третью и так далее, — говорил он. — Элементы механизма вы знаете — плата за землю, арендные платежи, налоги и пошлины».
На другой лекции Владимир Ильич рассказывал, что есть общие черты, присутствующие и в художественном творчестве, и в геологическом познании — это необходимость мыслить в трех измерениях и учиться видеть известные вещи как будто впервые. Он рассматривал отклонение системы рассуждений, поэтической строфы от траектории, предопределенной инерцией, как талантливую, гениальную находку.
На холмах Грузии лежит ночная мгла,
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко, печаль моя светла,
Печаль моя полна тобою…,
цитирует он своего любимого поэта и поясняет: «Прелесть в том, что по инерции, по «логике», должно быть грустно и тяжело, печаль должна быть мрачной, черной, но неинерционное мышление соединяет «грустно и легко» и делает печаль светлой. И не одному гению, а всем читателям это приятно, именно массовым сознанием оценивается такая «неинерционность» как гениальность автора».
Галина Петровна рассказывала, что всякий раз, когда они приезжали в Москву, он устремлялся за билетами в театр. Чаще всего шли в театр на Таганке любоваться прекрасным актером Владимиром Высоцким. В Тюмени он ни раз спрашивал лишний билетик на какой-нибудь популярный спектакль.
Владимир Ильич разрабатывал теорию успеха, делал много тонких замечаний.
«Без труда, — писал он, — это ветреная удача. Поставил фишку на нужную цифру, сгреб миллион — удача. Вещь приятная, но не успех. Вероятностный характер связи действия и результата присущ и удаче, и успеху. Для удачи — это определяющий элемент, удача не зависит практически от субъекта; для достижения успеха необходим целенаправленный труд самого субъекта. Однако успех не равен сумме усилий. В этом смысле успех близок к тому, что древние называли подвигом. Геракл очистил Авгиевы конюшни. Дело в том, что очистка их требовала огромного труда. Если бы Геракл целый год махал вилами и лопатой, т.е. совершил работу, потребную для механической очистки, вряд ли бы история его запомнила. Но он вложил сравнительно небольшой труд, он запрудил реку, включил мощную природную систему, хлынувшая вода очистила конюшни — успех».
Шпильман говорил, что «пока ты свой дом (напомню, что под «домом» я понимаю некое «Дело», например, построение научной теории или карты) не пропустишь через свое сердце, через свою душу, через свой ум, — бесполезно и за топор браться, и людей созывать. Как и в строительстве храма, сначала кто-то должен этот храм создать в своем сердце, его образ со всеми маковками, фундаментом, дверями; только после этого надо собирать землекопов, строителей, тех, кто фрески распишет. И вполне может быть, что это будут люди более великие, чем тот, кто придумал этот храм, но кто-то все равно должен первым создать его в своей душе».
Еще юношей, когда учился в Москве, Шпильман заинтересовался тектоническими движениями земной коры и был уверен, что с тектоникой будет связана вся его последующая жизнь. Позже увлекся прогнозами, и желаемое отодвинулось на второй план, но мечта создать Тектоническую карту центральной части Западной Сибири в нем жила и в конце жизни осуществилась в союзе с Людмилой Лавровной Подсосовой и Николаем Ивановичем Змановским.
На конференциях, симпозиумах, конгрессах часто обращаются к этой карте, о ней говорят, пишут. Создатели были талантливыми людьми. Николай Иванович был известен как профессиональный геолог-администратор, Людмила Лавровна вошла в историю как исследователь Полярного Урала.
Когда он уже не мог подниматься с постели, начал сожалеть, что за научными расчетами не успел насладиться изменчивостью солнечного света, порывами ветра. Его тянуло к природе, ее звукам, запахам. Он мысленно возвращался в молодость, в те времена, когда он писал супруге из Нальчика: «Вышел на балкон — солнце. Небо голубое-голубое. И на этом голубом небе снежные пики. Сегодня воздух удивительно прозрачный и за лесистой горой как будто открыли второй занавес, за ней оказался суровый скалистый хребет, а за ним пики, покрытые снегом. Сверкание снега на фоне ярко-голубого неба завораживает, манит к себе».
В январе 2001 года хоронили Владимира Ильича сотни людей. Во дворце молодежи «Геолог», где проходило прощание, тихо звучали песни его любимого барда Владимира Высоцкого, как он и завещал.
В.Г. Белинский считал, что жизнь выдающегося человека есть всегда прекрасное зрелище: оно возвышает душу, возбуждает деятельность. Владимир Ильич Шпильман остался в памяти людей как подвижник науки, неутомимый исследователь, энтузиаст.
